Дело Мотапана - Фортуне де Буагобей

— Достаточно только на него взглянуть: он мокрый с головы до ног. И похож на тритона, — смеясь, сказал Куртомер.

Дутрлез молчал. Подошла Арлетт, но он едва смел на нее взглянуть.

— Я знала, что вы его спасете, — прошептала она.

— А! — воскликнула маркиза де Вервен, которая пришла последней, но все слышала. — Вот вы где! Как же вы могли бросить своих партнеров по висту? Но я прощаю вас, потому что вы не дали Жюльену утонуть. Только дайте мне руку: я едва держусь на ногах.

Она уцепилась за Дутрлеза, который совсем растерялся. Граф и Арлетт были уже далеко: им хотелось поскорее попасть на яхту. Сейчас, конечно, было не время для благодарностей, но Арлетт успела одарить Альбера взглядом, в который вложила всю свою душу.

— Пусть бегут, — сказала маркиза, — а я хочу поговорить с вами. Вы не ожидали увидеть меня здесь? Я приехала, чтобы помочь вам. В мои годы покидаешь дом только для того, чтобы услужить своим друзьям. О! Не стоит благодарности! Вы — друг моего племянника, стало быть, мой друг. И мы с ним вас женим! Не можете поверить своему счастью? Однако вы женитесь на Арлетт, или я буду не я! Кальпренед сегодня же отдаст вам руку своей дочери! Вы думаете, я стану хлопотать за вас? Совсем нет! Это сделает милый Жак. И знаете, каким образом?

— Нет, — пролепетал Дутрлез, — признаюсь, я сомневаюсь…

— Что он справится? Напрасно! Выслушайте меня. Миллионы найдены, и Кальпренед обязан своим громадным состоянием моему племяннику, который имеет полное право потребовать половину. Но Жак взял с графа слово дать ему такую награду, которую он потребует сам. Сегодня же он скажет Кальпренеду: «Я вас обогатил и прошу, чтобы вы отдали вашу дочь за моего друга Альбера Дутрлеза, который ее страстно любит». Через два месяца вы поженитесь, мой милый, это я вам говорю! Вы будете счастливы и обзаведетесь кучей детей. Не стану хвастаться, но увидите, как я вас буду поддерживать… С тем условием, однако, что вы поможете мне найти для моего Жака такую же бесподобную жену, как Арлетт Дутрлез.

Эпилог

Прошло шесть недель после того достопамятного дня, когда Мотапана вытащили из воды мертвым, а Жюльена — живым. Подняты еще не все миллионы, но Жак де Куртомер работает с усердием: он хочет вернуться в Париж до конца февраля, к свадьбе Альбера Дутрлеза, которую, возможно, успеют сыграть до поста. А может быть, подождут и до Пасхи, потому что Арлетт еще не оправилась от волнений, пережитых ею на Зеленом острове.

Между восходом и закатом январского солнца она испытала все самые сильные чувства — от горькой печали до безудержной радости. Утром она думала, что ее брат мертв, а вечером он уже присоединился к Жаку де Куртомеру и маркизе де Вервен, пытающимся убедить графа де ля Кальпренеда отдать руку дочери прекрасному молодому человеку, единственный недостаток которого состоит в том, что он не дворянин.

Жюльен уже проникся симпатией к своему спасителю. Опасность, которой он избежал, повлияла на его характер, и он образумился. Неугомонный юноша скоро докажет это на деле: он дождется свадьбы сестры, а потом поступит в африканский кавалерийский полк. Это похвально, потому что со временем он получит в наследство от двухсот до трехсот тысяч франков годового дохода.

Мотапан похоронен на порсальском кладбище. Его смерть наделала много шума в Бретани и Париже. Это убийство пополнило и без того длинный список способов спровадить человека на тот свет, хотя, конечно, такой способ слишком необычен.

Брестский суд начал следствие, которое продолжалось в Париже и привело к любопытным открытиям. Англичанин из дома с зелеными ставнями, как и предвидел Куртомер, бежал в ночь преступления и увез с собой золотые слитки. В подземелье Тремазанской башни нашли насос для перекачки воздуха и другое снаряжение. За англичанином следили от Порсаля до Бреста и от Бреста до Парижа, но в Париже его след затерялся. На прошлой неделе добрый полицейский комиссар, помогавший несправедливо обвиненному Дутрлезу, получил от начальства приказ обыскать сверху донизу дом на бульваре Гаусман.

Обнаруженные в стенах тайники оказались пустыми: очевидно, барон до отъезда предусмотрительно перенес свое золото и драгоценности в более надежное место. Осмотрели погреба, и в самом глубоком, за железной дверью, которую выбили с большим трудом, на груде драгоценностей и монет разных стран лежал труп, обглоданный крысами, в котором Дутрлез с трудом узнал мнимого англичанина — бывшего пирата Жиромона.

Только тогда стало понятно, как и почему он исчез: негодяй украл ключ от сокровищницы Мотапана, по приезде в Париж отправился прямо туда, вошел, но выйти уже не смог. Дверь запиралась сама собой, и, чтобы ее открыть, нужно было знать секрет внутреннего замка. Жиромон, вероятно, его не знал и умер от голода. Что он сделал со слитками, поднятыми со дна моря, пока неизвестно. Может быть, их когда-нибудь случайно найдут в чьем-нибудь сундуке… Мог ли он войти в дом барона без ведома консьержа и слуги? В это трудно поверить. Впрочем, при известии о смерти хозяина и консьерж, и слуга поспешили исчезнуть.

Маршфруа переехал в хорошую квартиру в Батиньоле. Он живет на доход от своего капитала и из радикала превратился в оппортуниста. Его дочь, прелестная Лелия, скоро поступит на сцену, а пока живет в свое удовольствие.

Бульруа-отец продолжает ей покровительствовать, но это дорого ему обходится — во-первых, потому, что ее требования постоянно растут, а во-вторых, потому, что его сын Анатоль, осведомленный о грешках отца, нагло пользуется этим. Он вытягивает у него столько денег, сколько хочет, угрожая доносом на него мадам Бульруа. Этот молодой кутила каждый вечер напивается, его выдворяют из театров, в клубе от него все бегают. В этом месяце он получил уже третью пощечину и, быть может, исправится, когда получит дюжину.

Эрминия Бульруа выходит за москательщика, оставившего торговлю. Жених появился вовремя, потому что Эрминия сохнет от зависти, с тех пор как узнала, что Арлетт де ля Кальпренед получила в приданое два миллиона. Опасались, что с ней сделается желтуха.

Али, цивилизованный малаец, нашел себе подходящее место: он поступил к дантисту, который летом разъезжает по ярмаркам. Али учится играть на тромбоне, чтобы сопровождать нового хозяина. Он не оплакивает прежнего, но горько сожалеет о том, что не успел его обокрасть.

Маркиза де Вервен на седьмом небе от счастья. Она выдала замуж милую Арлетт и надеется женить Жака. Она рассчитывает, что племянник последует примеру друга. Маркиза уверяет, что путешествие по морю омолодило ее лет на двадцать. Она опять дает вечера и роскошные обеды для старых друзей, обещала устроить после поста большой бал и клянется, что будет танцевать. Отставной гвардеец и отставной флотский капитан ухаживают за ней на случай, если ей захочется подыскать преемника покойному маркизу, а она над ними подшучивает.

В ее годы уже не делают глупостей. Но поскольку почтенная дама всегда любила парадоксы, то вбила себе в голову одну странную мысль: она уверяет, что Мотапана убил лунатизм, что он, должно быть, заснул на дне моря и проснулся на том свете. Но самое главное — то, что он умер и не будет больше нарушать покой своих жильцов.

Адриан де Куртомер так и не простил барона, потому что из-за него ему пришлось отказаться от карьеры, а жена Адриана все еще немного сердится на Кальпренедов, которые невольно послужили причиной отставки ее мужа.

Маркиза, чтобы утешить жену своего племянника, осыпает ее подарками и собирается переписать завещание. Она намеревается также купить дом барона и подарить его любимому племяннику Жаку в память о том происшествии, в котором он так блестяще отличился.

В самом деле, Жак заслужил эту награду. Он отдал миллионы графу де ля Кальпренеду, очаровательную жену — Дутрлезу и ничего не оставил себе. Но у отставного лейтенанта есть состояние, и этого ему достаточно. Жак — философ, он пока не может привыкнуть к мысли, что станет домовладельцем, а тем более хозяином того дома, который принадлежал Мотапану.

«Я, пожалуй, сам стану лунатиком», — написал он тетке, которая сообщила ему о своем плане.

Дом, в котором разыгрывались столь драматичные события, продадут вместе со всем имуществом несчастного барона, потому что этот бывший пират не оставил наследников. Никто не знает и, вероятно, никогда не узнает, действительно ли его звали Мотапаном или это вымышленное имя.

Маркиза де Вервен ждет аукциона, чтобы купить опаловое ожерелье в память о дяде, мальтийском рыцаре. Она хотела подарить это ожерелье Арлетт де ля Кальпренед на свадьбу, но наследство барона пока не продается, а свадьба уже назначена. Кстати, Альбер Дутрлез, с которым маркиза советовалась, против такого подарка. Он уверяет, что опалы приносят несчастье, а маркиза доказывает, что эти опалы принесли несчастье только разбойнику, укравшему их у раджи. Но Дутрлез не любит опалы, потому что они напоминают ему о деле Мотапана, а маркиза де Вервен не хочет его сердить. Арлетт получит жемчуг.